Про избыточность и штампы

«...есть несколько табуированных слов, которые ни в коем случае нельзя употреблять в текстах. Это слова «потрясающий», «прекрасный», «удивительный», «замечательный», «уникальный» и так далее. Или словосочетания типа «это удивительное сочетание древности и современности». Мой совет — вычеркивайте все это сразу. Если вы хотите сказать, какой потрясающий закат, вы должны сказать, чем именно он вас потряс. Нужны детали и очень правдивые, живые, а не банальные. Удивляйте сами, вместо того, чтобы говорить, что что-то способно удивить».

***
«О каком бы интересном месте вы ни рассказывали, есть вещи, которые убивают любой рассказ. Это пафос и патетика — нет ничего унылее напыщенных текстов с возвышенными эпитетами. Это многословные «красивости» — не увлекайтесь описаниями, лучше разместите фотографию. Это чрезмерное «яканье» — информации об авторе в тексте не должно быть больше, чем информации о месте его дисклокации. И это занудные подробности — оставьте их для Википедии. Хотите знать, что спасает любой текст? Ирония и хорошее чувство юмора. Даже если вы описываете самый банальный маршрут по Парижу, но делаете это по-настоящему смешно — ваш текст будет в топе».

***
«Все эти избитые сравнения опытные тревел-журналисты предлагают тоже внести в «черный список». Никакие «жемчужины», «Мекки» и даже «рай на земле» не украсят ваш рассказ о путешествиях так, как это сделают детали и герои».

Двенадцать советов блогерам, как сделать рассказ о путешествиях интересным

Про искажение фактов

«Сохранившиеся стереотипы иногда выливаются и в искажение фактов, как например в часто встречающейся в сводках новостей дихотомии «москвичи/приезжие». Так, когда нам сообщают о драке, которая состоялась между «москвичами и приезжими», надо понимать, что среди тех, кого назвали «москвичами», может запросто не оказаться ни одного человека с постоянной московской регистрацией, а под «приезжими» имеют в виду выходцев из южных республик, которые по всем формальным признакам как раз вполне могут являться самыми что ни на есть москвичами».

Инна Титова. Устаревшие слова и смыслы, которые мы продолжаем использовать

Про «мамский язык»

Не так давно мы в одном креативном агентстве работали над одним сайтом для одного бренда детского питания. И клиент хотел, чтобы мы писали тексты на «мамском языке». Что это за язык, каковы его признаки и стилистические особенности, нам, молодым, красивым и одиноким, понятно не было.

Клиент злился, менеджер тихо плакал в туалете, продюсер пил валокордин, а хмурый редактор изгонял из текстов «бегемотиков» и «крокодильчиков», которыми один усатый копирайтер нашпиговал статьи в поисках мамских художественно-изобразительных средств...

«И все-таки он существует!»

Неприятный человек должен быть ужасен во всем

«...коррекция грамотности используется и как инструмент коммуникативного подавления. Потому что если тебе этот человек неприятен, ты можешь его уколоть дополнительно, не содержательно переспорив, а указав на ошибку, сказав, что он «еще и неграмотен», то есть хуже тебя. Потом это только говорится, что человек должен быть прекрасен во всем, а на самом деле он должен быть ужасен во всем. Если мне кто-то неприятен, то я буду только рад, если он еще и пишет с ошибками и носит сандалии с носками. Это как бы дополнительное подтверждение его сомнительных моральных качеств».

Максим Кронгауз в интервью «Московским новостям»

Юрий Сапрыкин в еженедельной рубрике «Слово и антислово» («Московские новости»)

— Как бы вы охарактеризовали речь наших политических деятелей?

— Она обтекаемая. Она за последние годы достигла какой-то абсолютной герметичности. Это даже не обтекаемость в стиле Горбачева, это какая-то неприятная гладкость, спецслужбистская, когда вообще не за что зацепиться. Когда говорит Медведев, невозможно понять, что это за человек. Это такое гладкое непроницаемое яйцо; кажется, что это говорит не человек, а речевой тренинг, который с ним провели. У них есть табу на имена собственные. Например, имя «Навальный» они заменяют на словосочетание «некоторые блогеры», «некоторые борцы с коррупцией». Даже Путин, который позволяет себе иногда сморозить смешную чушь, выглядит более человечным.

Клеймо на слове

Давайте разберемся с сутью дела и потом уже постараемся понять, точное ли название дано происходящему явлению. 

С. Я. Маршак в свое время писал: «Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе». В самом деле, слово мятеж обозначает такое вооруженное выступление против властей и порядков, которое оценивается отрицательно. Обратите, пожалуйста, внимание на неопределенность последней формулировки, где никак не упомянут субъект, производящий оценку. (Кем «оценивается отрицательно»? По-видимому, самим говорящим). Когда название, причем оценочного характера, дано, очень трудно ломать то представление о явлении, которое уже заложено в соответствующем названии. Ах, это мятеж, значит, плохо, и думать больше не о чем! А собственно, почему именно мятеж? Давайте разберемся с сутью дела и потом уже постараемся понять, точное ли название дано происходящему явлению. 

«Хоть горшком назови, только в печь не ставь», — утверждает народная мудрость. Но в жизни все обстоит несколько сложнее, и содержащее отрицательную оценку слово уже как бы клеймит соответствующую вещь, закрывает путь для дальнейших размышлений об истинной ее ценности. Не поддаться магии называния, продолжить осмысление самого названного явления — для всего этого требуется и определенная интеллектуальная смелость, и умственная энергия, и конкретные знания, и кое-какие исследовательские способности. Можно ли требовать совокупности всех этих добродетелей от каждого «простого человека»? Нет, разумеется.

Поэтому, прочитав, например, в газете о сборищах молодчиков (даже необязательно фашиствующих или распоясавшихся), мы понимаем, что речь идет о собраниях очень плохих молодых людей, и далеко не всегда утруждаем себя вопросом, чем именно и для кого именно эти люди (или их собрания) так уж плохи.

Замечу, что названное словосочетание содержит в себе оценку. Древний японский философ утверждал, что если он находит что-то прекрасным, а другой человек считает то же самое дурным, это вовсе не означает, что философ — мудрец, а этот человек — глупец.  Так что одно и то же поведение одними может оцениваться как разумное, а другими — как неразумное. Что же касается слово справедливо, то если бы все люди понимали его одинаково, то никакие суды были бы не нужны. Мы, однако, хорошо знаем, что даже в весьма цивилизованном обществе обойтись без специальных институтов, решающих (справедливо ли?) неизбежные многочисленные споры между людьми, невозможно. Поэтому, когда мы читаем, например, о борьбе за справдливые требования, лучше было бы сообщить, о каких требованиях идет речь, и не спешить с оценкой их как справедливых.

Милославский И. Г. Как разобрать и собрать слово по составу