вторник, 22 марта 2011 г.

Один день из жизни русской речи

Сентябрьская и «Русского репортера» об исследованиях нашей разговорной речи  

«Японцы <...> каждый год анализируют триста речевых дней трехсот японцев и производят реформу: отмониторили какие-то изменения — и вносят коррекцию в грамматику. Японцы вообще странные люди. Они все время поправляют свою норму».

***

«Частотный словарь естественного русского языка при современной технике делается довольно просто: из расшифрованных текстов выбираются все слова и ранжируются по частоте повторов.
 <...>
В английской естественной речи все оказалось вполне ожидаемым. На первом месте сакраментальное «I», на втором не менее сакраментальное «you», на третьем «is». Англичане — люди простые и говорят именно то, что хотят сказать. Нет — так нет, да — так да.

По-русски все сложнее. Больше половины слов, используемых в естественной речи, не значит вообще ничего. В мировой лингвистике существует термин «дискурсивная лексика», или пустая форма. Это что-то вроде «э», заполняющего речевую паузу, или того же «вот» — слова, позволяющие установить контакт с собеседником. Но это вовсе не слова-паразиты, с которыми традиционно борются блюстители чистоты русской речи. Именно с их помощью, то есть дополняя слово мимикой, интонацией и жестом, мы передаем смысл. Понимаете? Мы передаем смысл словами, лишенными смысла!»

***
«Русский язык в его устной форме постепенно становится изолирующим, то есть сокращает смысл слова до одного корня. Самый изученный изолирующий язык — китайский. Там все смыслы выражаются ничем не отягощенными корнями. Например, если я представлюсь незнакомому человеку, правильная синтетическая русская фраза может звучать примерно так: «Меня зовут Ольга, я работаю в “Русском репортере”». Если бы оказались правы «аналитики», мне бы пришлось представляться примерно так: «Мое имя есть Ольга, я являюсь сотрудником редакции журнала “Русский репортер”». Но в реальной жизни я говорю так же, как и все журналисты в России: «Ольга. “Русский репортер”». Именно так и говорят китайцы».


***

Прекрасное лингвистическое исследование проводит у себя в блоге тот, кого нельзя называть.

Поразмыслив, обнаружила, что в моем мизантропическом лексиконе универсальной парой для любого слова является слово с «ху». Бяка-хуяка, шляпа-хуешляпа, менеджер-хуенеджер, делать-хуелать. Конструкцию эту употребляю с определенной эмоцией, обычно в ответ на глупые вопросы или просьбы. Такой вот несложный лингвистический подход.

Email потерял дефис

В стилистическое руководство по английскому языку для СМИ вчера внесено изменение: отныне англоязычным СМИ рекомендуется писать сокращение от «электронная почта» как email, а не e-mail. Дефис является «реликтом старых времён, когда интернет-технологии нужно было объяснять читателям очень осторожно».

Это далеко не первый шаг по модернизации технологических терминов. В прошлом году редакторы AP Stylebook решили заменить “Web site” на “website”, а также внесли ещё 41 изменение, в том числе “smart phone” теперь пишется в два слова, “e-reader” с дефисом. В толковый словарь социальных медиа добавлены определения слов «трендинг», «ретвит» и «отфрендить», а также самые популярные акронимы из подросткового интернет-сленга. Среди них ROFL, BRB, G2G и POS (“parent over shoulder”: родитель за плечом).

Русский язык тоже меняется, хотя в Рунете нет «стилистического руководства», которое бы фиксировало эти изменения. Вот некоторые примеры трансформаций:

Internet, Web (1997) → Интернет (2002) → интернет, Веб (2006) → интернет, веб (как часть сложного слова)
Offline (1998) → оффлайн (2003) → офлайн (2008)
Обозреватель интернета (1995) → браузер (2000)
Наладонный компьютер (1998) → карманный компьютер, КПК (2003) → смартфон (2008)
Искать в интернете (1998) → гуглить (2009)

Источник новости.


Когда же мне уже и нормы нашего языка позволят выкинуть двойные согласные из «аккаунтов» и «баннеров», эх.