Ксения Туркова в «Московских новостях» размышляет, как и почему «преступление» может ловко превратиться в «инцидент» или «катастрофу»
***
В большинстве своем мы не умеем и не хотим правильно называть по-настоящему трагические вещи. Неуклюже балансируем на грани брезгливости (не надо о плохом) и боязни обвинить кого не следует, нежелания искать причины. У нас по части такого рода отстраненности хорошие учителя («она утонула»).
***
...особенно важно то, что «инцидент» обычно ставят в один ряд с «трагедией» (которая «настоящая» и которая «разыгралась»). С одной стороны, эти два слова как бы на разных полюсах представляют две крайности. Одно — нейтральное, даже «никакое». Другое — отдающее пафосом и надрывом. Но при ближайшем рассмотрении они оказываются «соратниками» по выполнению коммуникативных задач. Известно, например, высказывание лингвистов А.Н. Баранова и П.Б. Паршина о механизмах речевого воздействия: «Называя нечто трагедией, а не преступлением, говорящий тем самым делает неуместным разговор об ответственности, ибо у преступления виновник есть, а у трагедии его нет».
Действительно, слово «трагедия» в российских СМИ (особенно на телевидении) становится, как и «инцидент», словом passe-partout. Его употребляют так часто, что настоящая трагическая составляющая выветривается, а вопрос об ответственности и правда отпадает.
***
... заезженный до непотребного состояния вопрос-штамп «кто виноват?» выскакивает из нас просто как-то по привычке. Мы, пожалуй, сильно удивимся, если кто-то и впрямь захочет искать на него ответ.
Это катастрофа: Как журналисты пишут о трагедиях / Туркова Ксения. Московские новости
***
В большинстве своем мы не умеем и не хотим правильно называть по-настоящему трагические вещи. Неуклюже балансируем на грани брезгливости (не надо о плохом) и боязни обвинить кого не следует, нежелания искать причины. У нас по части такого рода отстраненности хорошие учителя («она утонула»).
***
...особенно важно то, что «инцидент» обычно ставят в один ряд с «трагедией» (которая «настоящая» и которая «разыгралась»). С одной стороны, эти два слова как бы на разных полюсах представляют две крайности. Одно — нейтральное, даже «никакое». Другое — отдающее пафосом и надрывом. Но при ближайшем рассмотрении они оказываются «соратниками» по выполнению коммуникативных задач. Известно, например, высказывание лингвистов А.Н. Баранова и П.Б. Паршина о механизмах речевого воздействия: «Называя нечто трагедией, а не преступлением, говорящий тем самым делает неуместным разговор об ответственности, ибо у преступления виновник есть, а у трагедии его нет».
Действительно, слово «трагедия» в российских СМИ (особенно на телевидении) становится, как и «инцидент», словом passe-partout. Его употребляют так часто, что настоящая трагическая составляющая выветривается, а вопрос об ответственности и правда отпадает.
***
... заезженный до непотребного состояния вопрос-штамп «кто виноват?» выскакивает из нас просто как-то по привычке. Мы, пожалуй, сильно удивимся, если кто-то и впрямь захочет искать на него ответ.
Это катастрофа: Как журналисты пишут о трагедиях / Туркова Ксения. Московские новости
Комментариев нет:
Отправить комментарий